Цитаты из книги Н.А. Бернштейна  "О ловкости и ее развитии"

 

(Н. А. Бернштейн.  О ловкости и ее развитии. — М.: Физкультура и спорт, 1991. — 288 с.  )

 

1. Стр. 27. ловкость состоит в том, чтобы суметь двигательно выйти из любого положения, найтись (двигательно) при любых обстоятельствах.

 

2. Стр. 38. Скелет самой кисти (рук) представляет собой целую тонкую мозаику из 27 косточек (не считая еще непостоянных, совсем мелких костных вкраплений).

 

3. Стр. 41. Зрительный аппарат человека содержит:

1) шесть пар мышц, обеспечивающих всевозможные согласованные повороты глаз при следовании взором за предметом;

2) две пары мышц, управляющих  объективами глаз — хрусталиками …

3) две пары совсем тонких и нежных мышц, ведающих расширением и сужением зрачков;

4) две пары мышц, открывающих и закрывающих веки

Эти двадцать четыре мышцы работают в точнейшем взаимном согласовании … совершенно бессознательно и на три четверти непроизвольно.

 

4. Стр. 42. мы по одним только конечностям и приборам головы имеем числа, уже близкие к сотням направлений и видов подвижности (степеней свободы), а если еще прибавить сюда шею и туловище с их змеевидной изгибаемостью — итог получается огромный.

 

5. стр. 50. мышечная ткань, как и подобает ткани, вся состоит из тонких нитей (так называемых мышечных волокон); только эти нити в ней не переплетены между собой, а лежат параллельными пучками, как хорошо расчесанные волосы. Тончайшие ниточки скелетной поперечнополосатой мышцы, не превосходящие в толщину женского волоса, упруго растяжимы, как резиновые. Каждая из этих нитей обладает способностью сокращаться при действии на нее со стороны нерва, т. е. становиться в течение этого действия короче (процентов на 20—30) и туже, неподатливее к растяжениям

 

6. стр. 53. управление движениями посредством упругих тяг представляет очень большие трудности именно потому, что при таком устройстве двигательный результат будет зависеть не только от того, как вели себя тяги, но и от множества побочных, неподвластных нам причин. Можно десять раз подряд совершенно одинаково дергать за эти тяги и при этом получить десять ни в чем не сходных между собой движений ...

Управление подобной системой оказывается возможным только при посредстве непрерывного контроля какого-либо органа чувств.

 

7. Стр. 54. Координация (движений ) и есть не что иное, как преодоление избыточных степеней свободы наших органов движения, т. е. превращение их в управляемые системы.

 

8. Стр. 54. Мы называем в физиологии описанный выше принцип внесения непрерывных поправок в движение на основании донесений органов чувств принципом сенсорных коррекций.

 

9. Стр. 55.  …чувствительные системы нашего тела загружаются при выполнении того или другого движения не в меньшей степени, нежели двигательные. По чувствительным нервам всевозможных специальностей: осязательным, зрительным, нервам мышечно- суставной чувствительности, вестибулярным нервам уха, несущим сигналы, связанные с чувством равновесия и т. д., — текут непрерывные корректировочные потоки сигналов к мозгу, уведомляющие его, так ли течет начатое движение…

…Каждый залп двигательных импульсов, прибывающих из мозга в мышцу, оказывается прямой причиной нового залпа импульсов, текущих уже в обратную сторону — от чувствительного аппарата в мозг.

 

10. Стр. 56. Мышечно-суставная чувствительность является, конечно, ведущей и основной в преобладающем большинстве случаев управления движениями. Вся совокупность органов этого вида чувствительности называется в физиологии проприоцептивной системой. Чувствительные окончания органов проприоцептивной системы (рецепторы) рассеяны повсеместно в составе мышечных пучков, в сухожилиях и суставных сумках.

 

11. Стр. 59. ..чтобы постигнуть творчество великого поэта, надо узнать историю его жизни; чтобы вынести справедливый приговор воришке, тоже нужно вникнуть в его жалкую биографию. Все живет и изменяется. Сама звездная Вселенная, еще двести лет назад считавшаяся олицетворением вечности и неизменности, на самом деле насыщена жизнью и изменяется буквально на наших глазах.

 

12. Стр. 79. …усыпленное или умерщвленное с любой осторожностью позвоночное животное неминуемо падает

 

13. Стр. 89.  Год от года выявляется все больше и больше сторон жизнедеятельности, на которые головной мозг простирает свое верховное влияние: обмен веществ, управление физико- химическими процессами в крови, кроветворение, борьба с заразными началами и т. д., и т. д.

 

14. Стр. 99.  … древние центры мозга, за которыми у земноводных сохранилось управление туловищем (уровень А по нашим обозначениям), работают в большой мере еще по древнедвигательным законам: с низковольтными, медленными импульсами, с большой степенью участия в них старинной, химической передачи сигналов и т. д.

…даже у нас, людей, обладателей мозга, который сильнее отличается от мозга лягушки, чем многоэтажный дворец от лачуги дикаря, — даже у нас в головном мозгу имеются в раздельном виде уровень В и уровень А, с порядочной четкостью делящие между собой управление конечностями и шейно-туловищной мускулатурой, и даже у нас все еще древний, сегментный, туловищный уровень А в большой степени продолжает работать по тем же древнедвигательным законам.

 

15. Стр. 101. …безостановочное возрастание количества незаученных движений и действий опирается на такое же безостановочное развитие совершенно новых, высших отделов головного мозга, главным образом так называемой коры больших полушарий мозга.

 

16. Стр. 103.   Млекопитающие истребили рептилий быстро и наверняка (ниже мы увидим, почему именно). Когда-то пресмыкающиеся существовали на земном шаре в огромном количестве отрядов и видов, владея и поверхностью моря, и сушей, и воздухом. В наше время от всего этого обилия гадов уцелели только остатки, всего четыре отряда: ящерицы, черепахи, змеи и крокодилы, как будто и поныне мстящие своим победителям — млекопитающим — ледяною свирепостью и убийственным ядом — последним, что у них осталось.

 

17. Стр. 107 - 109.   скорость, с которой распространяется вдоль нерва электрохимический сигнал возбуждения — нервный импульс, очень различна у холоднокровных и у теплокровных животных. Волна возбуждения бежит по нерву лягушки со скоростью 8—10 метров в секунду, а по нерву кошки или человека — со скоростью 100—120 метров в секунду. Точно установлено, что эта скорость зависит только от специальности данного нерва (двигательные — самые быстрые) и от температуры тела, а никак не от величины животного. Поэтому у нас есть все основания считать, что нервные импульсы распространялись по нервам ящеров-гигантов не быстрее, чем у нынешних лягушек, жаб и крокодилов.

Представим себе, что кто-то укусил тридцатиметрового великана - ящера за заднюю лапу, и он, почувствовав боль, отдернул лапу или ударил ею обидчика. Для пути ощущения боли имеем: лапа 6 метров, туловище 10 метров, шея еще 10 метров, итого 26 метров, т. е. три секунды в один конец. Положим столько же для ответного двигательного приказа от головного мозга к ножным мышцам; к этому нужно прибавить еще хоть секунду на скорость реакции в самом мозгу. В итоге получается, что от момента укуса до начала ответного движения пройдет семь секунд — срок очень немалый. … Исход подобной борьбы не так уж трудно предугадать.

 

18. Стр. 120.  Стриатум — верховное двигательное ядро мозга у пресмыкающихся — у птиц достиг своего наивысшего развития и совершенства. В паре с ним развился до высокой ступени совершенства и мозжечок, верховный орган равновесия и владения своим телом. Стриатум (уровень CI) возглавляет собою сложную нервнодвигательную систему, развивавшуюся у позвоночных, как мы уже видели, очень постепенно, этаж за этажом. Эти этажи: самый древний из всех уровень А, более новый, главенствующий у лягушки, уровень паллидума В и, наконец, уровень стриатума CI,  достигший расцвета у птиц - образуют в совокупности так называемую экстрапирамидную двигательную систему, которую мы будем сокращенно, по первым буквам, обозначать эдс.

 

19. Стр. 126.  Хотя анатомическое дозревание мозга уже заканчивается к двухлетнему возрасту, однако до завершения двигательного развития в целом еще далеко. О сколько-нибудь полном овладении движениями можно будет говорить не ранее 14—15-летнего возраста. До этого времени подросток еще в очень многих отношениях неловок, быстро утомляется, почерк у него еще совсем ребяческий и т. д. Это ясно говорит о том, что срабатывание всех частей и отделов мозга между собою (как говорят физиологи, его функциональное дозревание) затягивается намного дольше анатомического.

 

20. Стр. 126 – 127.  Именно двигательные задачи, двигательные потребности, неумолимая жизненная необходимость двигаться все проворнее, все точнее, все ловче — вот что было ведущим началом в развитии мозга и всех его вспомогательных органов почти на всем протяжении его многовековой эволюции. Разве лишь только в самый последний, относительно очень короткий, отрезок времени условия, быть может, несколько переменились. У человека, в связи с выходом его совсем особенного мозга на положение абсолютного диктатора, движения  утратили свое решающее значение и начали отступать на второй план перед умственными и трудовыми потребностями.

 

21. Стр. 129. …совокупность явлений, тесно сплетенных одни с другими и взаимно обусловливающих друг друга (новый класс задач, новый тип коррекций, новый мозговой этаж и как итог всего этого — новый список движений) называется очередным физиологическим уровнем построения движений.

 

22. Стр. 130 - 131. …восприятия животных тем скуднее, ограниченнее и расплывчатее, чем ниже стоят их обладатели на лестнице развития, и наоборот, восприятия органов чувств высокоразвитого мозга обладают прежде всего большей точностью, четкостью и расчлененностью. Именно поэтому семи - или восьмилетний школьник не может читать обычный книжный шрифт и нуждается в самом крупном, хотя само по себе его зрение острее, чем у взрослых.

…более высокоразвитый мозг совсем по-другому упорядочивает и осмышляет то, что сообщают ему внешние чувства. Он не просто отдается потоку впечатлений, но перерабатывает их, сочетает их между собою, быстро делает им очные ставки и чинит им искусный, многое дающий перекрестный допрос. Так, опытный врач одним взглядом своих слабых стариковских глаз только по одному внешнему облику больного безошибочно распознает его застарелое заболевание, чего не в силах сделать своими молодыми глазами его ученики. Такое осмышление впечатлений совершается, конечно, совершенно бессознательно и во многом непроизвольно. Для него придумано даже особое словечко — интуиция, которое, впрочем, ровно ничего не объясняет.

23. Стр. 131 - 132.   Чем выше стоит по своему развитию уровень построения движений, тем меньше участия в управляемых им движениях принимают сырые, непосредственные впечатления, прямо идущие от того или другого органа чувств. На их место становятся целые слепки или слитки ощущений от самых разнородных органов чувств, сросшиеся между собою до полной нераспознаваемости. Ограничимся здесь одним только примером зрения, в том виде, в каком это чувство работает у человека. Если бы мы могли застопорить наши глаза так, чтобы они не были в состоянии совершать никаких движений, то мы оказались бы бессильными распознать зрением не только расстояние или величину, но даже и форму видимых нами предметов. Нам кажется, что мы видим, непосредственно ощущаем с помощью глаз, и расстояние предмета от нас, и его действительный размер, и его форму, тогда как на самом деле те ощущения, которые сообщают нам об этих свойствах предметов, отнюдь не зрительного происхождения.

Мы оцениваем расстояния до видимых вещей по ощущению того напряжения глазных мышц, которое требуется, чтобы изображения предмета в обоих глазах перестали двоиться и слились в одно; одним глазом мы их вообще никак ощутить не можем. Мы определяем глазом величину и форму видимых предметов благодаря тому, что обводим взором их очертания, приводя точку за точкой в центр сетчатой оболочки глаза — в так называемую центральную ямку, и при этом опять-таки мышечное чувство подсказывает нам, насколько велик или мал предмет и каковы его очертания, по тому размаху и характеру движения глаз, какое потребовалось сделать для такого обвода. Иногда мы бессознательно помогаем себе при этом и ощупыванием предмета, т. е. осязанием.

…В управлении многими нашими движениями, в особенности движениями рук, …  важнейшее и господствующее место занимают как раз эти слитные, синтетические, как их называют, восприятия пространства, расстояний, величины и формы предметов.

 

24. Стр. 136-137.  … ни один нервно-двигательный импульс из головного мозга не имеет сам доступа к мышцам; ….Нервные волокна, строго заизолированные друг от друга, тянутся из головного мозга вдоль по спинному и оканчиваются на той или другой высоте внутри его, так что их ветвистые окончания вплотную подходят к спинномозговым клеткам-клавишам. Двигательный импульс от того или другого из этажей или уровней головного  мозга сбегает вниз по спинному мозгу и возбуждает собой пусковую клетку того номера миона, который необходимо в данный момент пустить в ход. Когда-то у низкоразвитых позвоночных животных спинной мозг обладал порядочной долей самостоятельности. …Все это давным-давно изменилось у высших млекопитающих и человека. Спинной мозг никогда не совершает у них  в здоровых условиях никаких самостоятельных движений. Все управление движениями ушло от него кверху, к двигательным центрам головного мозга.

 

 25. Стр. 139.  Уровень тонуса (А) … В далеко преобладающем числе движений он уступает ведущее положение более молодым своим собратьям, но не стушевывается окончательно. Напротив, вряд ли найдутся такие движения, в которых не лежала бы в самом их основании работа этого фона всех фонов. То, что она не бросается сразу в глаза, вполне вяжется с ролью этого уровня как глубокого фундамента движений …

 В более или менее чистом виде он выступает как ведущий уровень в те быстротечные доли секунды, пока длятся полетные фазы некоторых (но не всех) видов прыжков: стартового прыжка и прыжка с вышки в воду, прыжка на лыжах с трамплина и т. д. Эта редкость его появлений в качестве инструмента, исполняющего соло при молчании остального оркестра, объясняется его крайней древностью.

Уровень А и выполняемые им движения — солиднейший документ-доказательство нашего прямого происхождения от праматери рыбы, старейшего из позвоночных. Редкость его выступлений в ведущей роли прямо связана с тем, что человеку только в очень исключительных случаях доводится оказываться в положении, в котором рыба проводит все свои дни: в положении равновесия с окружающей средой, вне ощутимого действия силы тяжести. Очевидно, что у нас это может случаться только в редкие и краткие моменты так называемых состояний свободного падения. …

Уровень А… был уровнем еще доконечностным, естественно специализировавшимся на мускулатуре туловища и шеи. Таким же туловищно-шейным он остался и по сию пору, вплоть до нас, людей, в то время как более новым образованием — конечностями —завладели и более новые уровни, начиная с  В и выше.

 

26. Стр. 141. По самой грубой схеме уровни А и В так и поделили между собой территорию тела: уровню А — ствол и опора, уровню В — движители (конечности). Разумеется, это разделение является очень упрощенным, прежде всего потому, что над работой как того, так и другого уровня у человека довлеют высшие, корковые отделы головного мозга. Но, кроме этого, указанное разделение труда осложнилось и неизбежным взаимным вмешательством. Уровню В необходимо пришлось принимать участие и в работе мышц туловища, поскольку старинные и слабоватые моторы уровня А не управлялись с мощными и быстрыми движениями всего тела и отставали от конечностей. Наоборот, для уровня А нашлось настолько важное ответственное применение в управлении движениями конечностей, что он твердо вышел там на очень видные роли, но только в качестве уровня фонов.

 

27. Стр. 145.  Сутулая, согбенная фигура, вялость мышц, руки, обвисшие вдоль тела, как белье на веревке, легко наступающие головокружения — вот, может быть, в несколько сгущенных красках, что получается при неблагополучии с уровнем А, даже не имеющем под собой никаких непоправимых, анатомических мозговых повреждений.

 

28. Стр. 146. ...действия уровня  А — и в роли ведущего, и в роли фонового — почти полностью непроизвольны и в большой степени ускользают от нашего сознания. Он — глубоко внизу, в трюмах мозга, и нам очень редко доводится спускаться туда, чтобы обозреть и проверить его работу сознательным наблюдением. Но он обычно хорошо оправдывает доверие, не любит вмешательств и так же благополучно обходится без них, как и внутренние органы тела.

 

29. Стр. 146 – 147...Уровень мышечно-суставных увязок, иначе — уровень синергии, с присвоенным ему буквенным знаком В, читателю уже знаком. Это именно он выработался для обслуживания разнообразных локомоций по суше, а потом и по воздуху, когда в них приспела необходимость у позвоночных. Он — современник и партнер их конечностей. Он, наконец, первый уровень построения у позвоночных животных, применивший для длительных и сильных сокращений поперечнополосатых мышц тела частые цепочки импульсов(по 50—100 в секунду), так называемые тетанусы,..

 

30. Стр. 147. В истории развития головного мозга очень ярко проявляется один неуклонно совершающийся процесс, который получил название энцефализации. Он состоит в том, что по мере возникновения новых этажей и надстроек в мозгу в них одни за другими перекочевывают отправления, которые раньше обитали в более низовых и старых отделах мозга.

 

31. Стр. 148.…ушло кверху и многое из того, что долгие миллионы лет было неотъемлемым достоянием уровня В. Он все еще уровень синергии и мышечно-суставных увязок, но уже не уровень локомоций, как был когда-то. Мы застаем его у человека на очень и очень ответственных фоновых ролях, но значительная часть тех отправлений, по которым он был ведущим еще у низших пресмыкающихся, с тех пор эмигрировала из него кверху, к более современно и тонко оборудованным разделам мозга. Мы и найдем их все в следующих разделах, под буквою С.

32. Стр. 148.  Двигательные нервные ядра уровня В, так называемые паллидумы, или бледные шары, находятся в самой глубине головного мозга. Исходящие из них двигательные нервные проводники тянутся от них не дальше как на 2—3 сантиметра книзу, до так называемых красных ядер, …

Эти красные ядра представляют собою исполнительные нервные центры низового уровня

А; на них-то кроме их самостоятельных отправлений по специальности этого уровня и ложится добавочная нагрузка по переотправке импульсов уровня  В вниз, к пусковым клеткам.

Чувствительными (или рецепторными) центрами уровня  В служат самые большие из внутримозговых ядер … талямусов. Талямусам очень пристало название мозговых центров. В них собираются со всех без исключения пунктов тела нервные проводящие пути всей осязательной чувствительности с множеством ее подразделений: чувством прикосновения, давления, тепла — холода, боли и т. д. и всей суставно-мышечной чувствительности.. (проприоцептивной). Все эти нервные пути прибывают в талямусы непосредственно от чувствительных нервных окончаний в коже, мышцах, сухожилиях и оболочках суставов, без каких-либо перерывов или промежуточных станций. Поэтому талямусы получают всю чувствительную сигнализацию указанных видов самым прямым и быстрым порядком, так сказать, из первых рук.

 

33. Стр. 149-150. … ни один уровень, ни уже описанный  А, ни один из последующих более новых, не имеет способности управлять такими обширными, всеобъемлющими синергиями, как описываемый сейчас уровень В. Такие движения, как бег, прыжки, кувыркания, упражнения на снарядах, борьба, плавание и так далее, возможны только благодаря богатствам информации, собираемой талямусами.

Неумолимая энцефализация  наложила свою руку и на уровень В. …  Контактная чувствительность, осязание, боль, суставно-мышечное чувство тоже пробили себе пути в кору и основали там свои крупные представительства, но они сохранили все-таки тесную связь с главными ядрами талямусов, куда их сигналы заходят в первую очередь на своем пути от разных точек тела. По части же дальнодействующих рецепторов талямусы высших млекопитающих и человека сильно слеповаты и глуховаты. Этим перекочеванием объясняется и обеднение списка движений, самостоятельно выполняемых уровнем В. Он сохранил влиятельнейшее положение в качестве фонового уровня; это видно хотя бы из только что сделанного беглого перечня движений  с крупными синергиями, необходимо заинтересованных в нем, но для положения ведущего уровня ему, с его подслеповатостью, уже многого не хватает.

 

34. Стр. 151. … благодаря теснейшей связи уровня В со всей рецепторикой движения под его управлением получаются всегда очень складными и стройными. Они выходят грациозно даже у совсем не грациозных людей. Они прекрасно налажены не только в каждый данный момент; этот же уровень мастерски организует движения и во времени, управляет ритмом движения, обеспечивает чередование работы мышц сгибателей и разгибателей и т. д. Что еще очень характерно для движений, за управление которыми берется этот уровень,— это необычайная, отчеканенная одинаковость последовательных повторений движения (так называемых циклов его) при всевозможных ритмических движениях. Последовательные шаги при ходьбе или беге получаются одинаковыми, как монеты одной и той же чеканки: последовательные циклы движений при работе пилой, напильником, косой, молотом и т. д. похожи друг на друга гораздо больше, чем две капли воды. Это свойство очень тесно связано с образованием двигательных навыков и с автоматизацией движений…

 

35. Стр. 152-153.  В движениях, подобных ходьбе, бегу и т. д., этот уровень (В) делает то же, что бортмеханик на самолете: следит за правильной работой и главных ведущих моторов, и всех вспомогательных механизмов на борту, и всех приборов управления, и т. д. Роль же ведущего уровня при ходьбе или беге (это будет, как увидим ниже, уровень С) — это роль летчика-пилота, который ведет машину по требуемому курсу, выравнивает ее при качаниях, воздушных ямах, переменах ветра и т. д., уже не заботясь о том, что творится внутри машины. Уровень В  неоценим для внутреннего управления движением, когда какой-либо из вышестоящих уровней берет на себя его пилотирование. Как призванный фоновый уровень, он работает по большей части без привлечения сознания — это вообще участь всех фонов. Многое в его отправлениях непроизвольно, полностью или в какой-то мере, хотя они несравненно более доступны для произвольного вмешательства, чем глубокие, подземные, тонические фоны из уровня А.

 

36. Стр. 154. Уровень В хорошо приспособлен у человека к усвоению жизненного опыта, к построению новых координаций и хранению их в сокровищнице двигательной памяти.

К зрелому возрасту уровень В бывает переполнен всевозможными фонами, выработанными им по заявкам вышележащих уровней, которым эти фоны требовались по ходу выработки навыков. Эти фоны на заказ и есть то, что называется автоматизмами.

Человеку с хорошо разработанной коллекцией фонов в фонотеке уровня В несравненно легче, чем другому, без промедления найти двигательный выход из любого положения. А это, … и есть первоначальное и самое основное определение ловкости.

 

37. Стр. 154 - 157. После всего сказанного читатель уже не будет удивлен, увидев список самостоятельных движений, ведущихся на уровне В, осыпавшимся, как дерево осенью. Большая часть того двигательного слоя, которым он ведал когда-то, ушла от него к вышестоящим отделам мозга. Что ему осталось по части самостоятельных движений?

Полунепроизвольные, полунеосознаваемые двигательные акты в преобладающей части — более нежели. Осталась в его ведении мимика. Осталась пантомима или мимика телодвижений: те выразительные непроизвольные жесты, сопровождающие и речь и все поведение, на которые сравнительно скупы сдержанные северяне и которыми пересыщен весь обиход живых, темпераментных жителей юга….

Остается уровню В, наконец, из этой же группы движений — пластика; не движения западноевропейского, бального танца или народной пляски, близкие скорее к локомоторным актам, а танцевальные движения ленивого Востока.

.. Дальше пройдут перед нами движения ласки, нежности, осуществленной страсти; движения расправления своего тела, потягивания, зевка; кое-что из вольногимнастических телодвижений в духе Мюллера; наконец, ряд привычных, у каждого человека своих, полумашинальных жестов вроде почесывания за ухом, верчения пуговицы, поигрывания перстами…и т. п. (эта последняя группа жестов, по существу, очень близка к вилянию хвостом у четвероногих). Вот более или менее и все, что уровень В может нам предъявить.

Совсем другая картина получается, когда мы берем в руки список его же фоновых выступлений. Здесь уровень В преображается, приосанивается и показывает себя во всем блеске и разнообразии своих дарований.

 

38. Стр. 157 - 158. Уровень С не так-то просто разгадать и осмыслить у человека с первого взгляда. Он значительно сложнее предыдущих по своему строению и производит впечатление какого-то двойственного, двойного. Он обладает двумя очень разнородными и никак не связанными между собой системами двигательных нервных центров в мозгу и двумя же не менее разнохарактерными системами чувственной, сенсорной сигнализации. Он имеет такой вид, как будто полностью занимает в головном мозгу два этажа: между тем это, вне всякого сомнения, один уровень, а не два отдельных, и при этом уровень очень слитный, цельный, обнаруживающий чрезвычайно характерные, больше нигде не повторяющиеся черты.

Что до этой двойственности, то при внимательном анализе дело разрешается просто. Мы застаем уровень С у человека в переходном состоянии: в самом разгаре того самого процесса энцефализации, о котором уже было у нас несколько упоминаний. Он как раз теперь покидает верхний этаж экстрапирамидной двигательной системы (эдс) — этаж уже известного нам (по птицам) стриатума, в котором он обитал нацело до образования у млекопитающих пирамидной, новодвигательной системы. Он завел дело своего переезда на другую квартиру настолько далеко, что в его новом адресе тоже сомневаться не приходится: все низовые разделы корковой двигательной системы — пирамидной (пдс) — уже полностью им освоены. Половина имущества и обстановки еще внизу, у старого очага, половина расставлена по просторной жилплощади передних центральных извилин коры больших полушарий.

…через 100—200 тысяч лет, несомненно, уровень С человека станет уже окончательно корковым, пирамидным, а стриатумы отойдут скорее всего в распоряжение уровня мышечно-суставных увязок (В), которому они обеспечат лучшие, более тонкие и совершенные отправления, чем те, что доступны ему сейчас.

 

39. Стр. 160 - 162.  Пространственное поле — это, во-первых, точное объективное (т. е. соответствующее действительности) восприятие внешнего пространства при сотрудничестве всех органов чувств, опирающемся вдобавок на весь прежний опыт, сохраняемый памятью.

Во-вторых, это есть своего рода владение этим внешним окружающим пространством. Мы можем без всякого труда и раздумья попасть пальцем в любую точку пространства, которую мы видим перед собой или ясно представляем себе. Это значит, что мы умеем мгновенно включить в работу то сочетание мышц руки, в той самой силе и последовательности, какие нужны для немедленного и безошибочного попадания в эту точку. Конечно, такое умение мгновенно сделать перевод  с языка нашего представления о точке пространства на язык потребного сочетания мышц (как говорят, мышечной формулы движения) относится отнюдь не только к руке и пальцу. Нам также легко, не задумываясь, попасть в ту же точку пространства кончиком ноги, носом, ртом и     т. п., не труднее сделать это и концом любого предмета, который мы держим в руке или в зубах. При несколько большей ловкости мы можем попасть в любую намеченную точку и путем меткого броска. Вот это и есть то, что называется владение пространством — вторая определяющая черта пространственного поля.

Нельзя обойти молчанием нескольких основных свойств пространственного поля, очень важных для уяснения …. Во-первых, это поле пространства, в котором мы владеем в указанном смысле каждой точкой, обширно, простирается далеко во все стороны от нашего тела. Во-вторых, мы с уверенностью воспринимаем его как нечто несдвигаемое. Когда мы, например, поворачиваемся кругом на полный оборот, то нам ни на мгновение не кажется, что весь окружающий мир повернулся вокруг нас, хотя сырые, непосредственные ощущения всех органов чувств говорят нам именно это. Те случаи (например, головокружение), когда нам начинает мерещиться, что поворачиваемся не мы, а внешний мир, мы относим, конечно, уже к болезненным нарушениям нормальной работы уровня пространства.

 В-третьих, мы воспринимаем внешнее пространство как совершенно однородное, одинаковое во всех своих частях. Наши глаза, как известно, изображают нам все предметы в перспективе: близкие — крупными, далекие — маленькими; параллельные между собой рельсы кажутся нашим глазам сходящимися в одну точку на горизонте и т. д. И для нашего осязания, и для мышечно-суставного чувства разные точки пространства, безусловно, неравноценны между собой: на коже чередуются сильно и слабо чувствительные участки, с часто или редко размещенными по ним осязательными точками; мышечное чувство также имеет очень разную степень восприимчивости (в зависимости от положения тела или конечностей и т. д.). И тем не менее, несмотря на все это, внутренняя переработка этих сырых впечатлений в мозгу так глубока, что, когда целостное и слитное восприятие пространственного поля доходит до нашего ясного сознания, все части и кусочки его становятся уже такими же однородными между собой, как в учебнике геометрии. Все те, очень многочисленные, искажения действительности, которые содержатся в непосредственных показаниях органов чувств, погашаются, исключаются и выправляются настолько полно, что мы и не подозреваем о многих из них. Многие из этих искажений действительности (так называемых чувственных иллюзий) и наукой- то были открыты всего лишь за последнее столетие — так полно умеет освободиться от всех них законченное, набело переписанное  отображение пространственного поля, каким оно попадает в наше сознание и каким оно руководит коррекциями уровня С.

К этим трем важнейшим свойствам пространственного поля — его обширности, несдвигаемости и однородности — надо добавить еще то, что мы отчетливо воспринимаем размеры находящихся в нем вещей и расстояния их между собой, ясно отдаем себе отчет в форме предметов, окружающих нас, верно оцениваем углы и направления, узнаем и можем воспроизвести движения (например, нарисовать) подобные друг другу фигуры и формы и т. д.

 

40. Стр. 162 - 163.  Вот в этом-то пространственном поле и развертываются движения уровня С.

…. Типичные движения уровня пространства — это целевые переместительные движения. Очень большая часть их — однократные. Они всегда ведут откуда-то, куда-то и зачем-то. Они переносят тело с места на место, преодолевают внешнюю силу, изменяют положение вещи. Это движения, которые что-то показывают, берут, переносят, тянут, кладут, перебрасывают. Они все имеют начало и конец, приступ и исход, замах и удар или бросок. Они непременно приводят к какому-то определенному конечному результату. Даже в тех случаях, когда движения повторительные (например, вбивание гвоздя, раскладывание карт по столу, ловля мух), то за этой повторительностью, относящейся только к внешнему оформлению движений, всегда скрывается ясный целевой финал: гвоздь будет рано или поздно вбит по шляпку, карты все выложены и мухи переловлены.

С этим свойством движений уровня С стоит сравнить то, что типично для ранее описанного уровня В: можно ли говорить о целевом результате улыбки или о конечной цели, достигаемой зевком?

Вторая черта движений … большая или меньшая степень точности и меткости; во всяком случае, оценка качества движений этого уровня прямым образом зависит от того, насколько они точны или метки…

Оглянемся снова на уровень В: какая может быть точность у нахмуренных бровей или у движения ребенка, ласкающегося к своей матери?

 

41. Стр. 163 - 164.  Возьмите несколько раз подряд с одного и того же места какой-нибудь небольшой предмет, например коробку спичек. Сделайте это быстрыми и точными движениями и постарайтесь наблюдать за ними. Если вы опасаетесь, что наблюдение за собой сможет исказить ваши движения, сделайте те же наблюдения над другим лицом, не сообщая ему о цели опыта.

Вы непременно убедитесь, что концы всех повторяемых вами движений — моменты прикосновения к коробочке — очень точно сходятся в одно место, как лучи света собираются в фокус. Самые же пути движения руки от исходного согнутого положения к цели окажутся все непреднамеренно разными, расходящимися друг от друга больше чем на десяток сантиметров. Непосредственная причина этого факта легко угадывается. Ответственная, смысловая часть проделанных движений — это их конец, взятие коробочки. За этой частью и следят со всей пристальностью коррекции уровня С, ведущего эти движения. Промежуточные, средние части движения не имеют значения для результата — ведущий уровень и остается к ним совершенно равнодушным .

 

42. Стр. 164 – 165. …. огромный, накопленный день за днем, за всю жизнь опыт выработал в нашем мозгу — именно в уровне С — навык быстрого и безошибочного перевода с языка представления о точке пространства на язык мышечной формулы движения к этой точке. …

Благодаря этому опыту, обработанному и впитанному в себя полушариями, нами давно достигнута полная взаимозаменяемость всех движений, ведущих к одной и той же пространственной цели.

…В этом свойстве заключается существенная разница между поведением коррекций уровней В и С. Уровень мышечно- суставной увязки (В) всегда исходит из собственного тела. Его чувствительность непрерывно и обстоятельно информирует его о положениях частей тела, напряжениях отдельных мышц, суставных углах и т. д.  …он всячески сообразуется с биомеханической стороной движения; соблюдает наиболее удобный и экономный порядок включения мышц, заботится о выборе наиболее плавного и обтекаемого пути движения из того бесчисленного множества возможностей, которые предоставляются ему обилием степеней свободы. Именно поэтому его движения обычно так складны, непринужденны, даже изящны..

Не то уровень С. Он исходит из пространственного поля, из отметки той или другой требуемой точки пространства, расстилающегося перед глазами.

…коррекции уровня С, направляя движение, следят только за тем, как оно вписывается в это внешнее, чуждое нашему телу пространство. Как при этом оформится биомеханическая сторона движения, как будут изменяться положения суставов, даже то, удобно или неудобно расположатся промежуточные позы действующей конечности, — до всего этого уровню С чрезвычайно мало дела.

…Может быть, как раз в этом причина известной угловатости, сухости движений, когда их исполняет уровень С.

 

43. Стр. 165. Но если по ходу движения возникнут какие бы то ни было непредвиденные затруднения, уровень С тотчас же мобилизует свои широкие возможности (а у него есть, из чего выбирать). Там, где уровень мышечно-суставной увязки, с его чеканными формулами движений, прекрасно припасованными к свойствам мышц и нравам суставов, встанет в тупик, там уровень пространства шутя покажет всю свою приспособительность и изворотливость. Отсюда прямо проистекает третья характерная черта движений уровня пространства: переключаемость. Попасть в заданную точку пространства одинаково легко не только различными движениями одной и той же конечности, это так же легко сделать и правой и левой рукой, и локтем, и кончиком ноги…

 

44. Стр. 172 - 176. Уровень действий, которому мы присваиваем буквенный знак D, по целому ряду свойств резко отличается от всех тех уровней, которые были описаны раньше.

…Самые ранние зачатки его проявлений встречаются только у наиболее развитых млекопитающих: у лошади, собаки, слона. Заметно больше их у обезьян, но даже и у них действий еще так мало, они так зачаточны, что уровень D можно с полным правом и без натяжек назвать именем человеческого уровня.

Действия — это уже не просто движения. По большей части это — целые цепочки последовательных движений, которые все вместе решают ту или другую двигательную

задачу. Каждая подобная цепочка состоит из разных между собой движений, которые сменяют друг друга, планомерно приближая нас к решению задачи. Все движения — звенья такой цепочки — связаны между собою смыслом решаемой задачи.

…Попробуйте проследить пять-шесть раз за одним и тем же человеком при закуривании им папиросы: как ни просто это действие, как оно ни автоматизировано у старого курильщика, ни в одном из этой полдюжины повторений в точности не повторится ни перечень движений, ни их количество.

…Очевидно, что если за движениями, из которых составляется смысловая цепочка действия, кроется нечто большее, чем простые перемещения и передвижения вещей, то в числе промежуточных движений такой цепочки будут нередко попадаться такие, которые передвигают вещь совсем не туда, куда она должна будет попасть в конце концов, после решения задачи. Если, например, нужно расстегнуть пояс, застегнутый крючком, для снятия петельки с крючка нужно первым делом еще туже стянуть пояс.

 

45. Стр. 178. Уровень пространства (С) живет у человека уже наполовину в коре мозговых полушарий, но, без сомнения, он совсем неплохо чувствовал себя и на старом своем месте жительства, в экстрапирамидной системе....Что касается уровня действий (D), то он связан с корою полушарий совершенно неразрывно и, судя по всему, просто не мог бы существовать без нее.

 

46. Стр. 178 - 179.рука человека как рабочий инструмент настолько богата по части подвижности … и настолько великолепно приспособлена к самым тонким рабочим действиям всякого рода, что, естественно, уровень D предпочитает ее всем остальным частям тела в качестве исполнительного органа. Нет сомнения, что развитие уровня действий (D) подгоняло и направляло своими требованиями и запросами развитие человеческой руки, а она, в свою очередь, развиваясь и все далее отходя от былой лапы, подхлестывала и поощряла к усовершенствованию уровень D.

 

47. Стр. 185. Можно встретить людей, у которых отлично работает, например верхний уровень пространства (С2) и в то же время очень хромает уровень мышечно-суставной увязки (В); у других, наоборот, замечательно стройно и послушно работает уровень В и при этом совсем неблагополучно с уровнями С или D.

 

48. Стр.195-198.       Формирование движений у подростка.

В третьем разделе очерка IV в обзоре развития движений ребенка мы остановились на двухлетнем возрасте (см. 19. Стр. 126.). Дело в том, что к этому времени, как там и было сказано, дозревание всех двигательных отделов мозга и их проводящих нервных путей заканчивается, и дальше начинается уже длительная работа прилаживания друг к другу всех уровней построения и развертывания заложенных в них возможностей. Охарактеризовать это прилаживание и срабатывание уровней между собою можно было, конечно, не раньше, чем будут очерчены сами уровни, поэтому характеристику этого, так сказать, второго детства пришлось отложить. Теперь мы можем в кратких чертах восполнить упущенное, отметив некоторые, наиболее существенные, черты развития двигательных средств ребенка между двумя и четырнадцатью — пятнадцатью годами — возрастом окончательного созревания. Развитие двигательной области, так называемой моторики, у ребенка идет отнюдь не по плавной, восходящей линии. В ней, как и во многих других областях развития, наблюдаются нередко то остановки, то, наоборот, быстрые скачки вверх, то даже иногда как будто отступления назад. Особенно ярко это проступает в возрасте, непосредственно предшествующем половому созреванию. В это время подростки делаются неуклюжими, мешковатыми, неповоротливыми, за все задевают, все роняют, бьют посуду и протирают обувь. Мы скоро увидим, что это, в сущности, только кажущиеся отступления.

И в конце второго, и на протяжении всего третьего года жизни ребенка все еще длится окончательное дозревание высших двигательных систем. Именно в этом периоде у ребенка начинает заметно расти и количество и степень успешности действий из уровня D. Рассматриваемый возраст — это время, когда ребенок окончательно перестает быть высшей обезьяной и впервые осваивает такие действия, которые совершенно недоступны обезьяне.

Из области предметных действий ребенок научается кое-чему из самообслуживания (раздевание, умывание, еда ложкой), успешно играет с игрушками, сооружает кирпичики и песочные пироги, начинает что-то изображать карандашом. В этом же возрасте и именно на перечисленных действиях начинает обнаруживаться и неравноценность между обеими ручками ребенка, т. е. будет ли он правшой или левшой. Тогда же оформляется и связная речь из целых правильно построенных небольших фраз, а не только разрозненных слов, как было до этого возраста. Следующий за этим период, от трех до семи лет, — период преимущественно количественного усиливания и налаживания всех уровней, какие имеются у ребенка. Анатомически все они к третьему году готовы и теперь начинают заполняться содержанием.

Мы уже видели в очерках уровней, что чем выше и новее уровень, тем сложнее по своему строению те движения, которыми он может управлять, и в тем большем количестве заготовленных фонов он нуждается. Можно сравнить уровни построения с сосудами

возрастающей величины, которые и заполняются тем дольше, чем они вместительнее. Отсюда понятно, что хотя между тремя и семью годами ребенок может уже пустить в ход любой из человеческих уровней построения, фактически он применяет главным образом те, более простые, которые скорее успели заполниться каким-то содержанием. А это преимущественно уровни из экстрапирамидной двигательной системы (эдс), кончая наверху подуровнем стриатума, т.е. нижним подуровнем пространства (С1), подуровнем локомоций и гимнастикоподобных телодвижений.

В прямой противоположности с увальнями-медвежатами, какими представляются детишки полутора-двух лет, дети от трех до семи грациозны и подвижны. Они хорошо и быстро бегают, прыгают, лазают. У них развито уже чувство ритма, они отлично справляются, например, с прыганием через веревку, которую крутят их партнеры. Они обладают разнообразной и выразительной мимикой и, рассказывая о чем-нибудь, оживленно и убедительно жестикулируют. Очень хорошо удается им и подражательное воспроизведение чужих движений: в игре в короли  по жестам такого малыша всегда нетрудно догадаться, какую деятельность он изображает, а в карикатурном передразнивании двигательных недостатков своего товарища он способен достигать жестокой виртуозности.

Однако, как только попробуешь засадить такого ребенка за какую-нибудь деятельность в подуровне точности (С2) или тем более в уровне действий (D), сейчас же обнаруживается слабость

и быстрая утомляемость. Пресловутая непоседливость ребенка этих лет зависит отнюдь не только от его особенно сильной потребности в движениях: в сидячем положении ему еще так мало что доступно и посильно, что ему нечем себя занять и он сразу соскучивается. Стоит засадить его за какое-нибудь дело. требующее точности (шить или выводить буквы, например), и он улучит первую подходящую минуту, чтобы убежать играть, расправив вольготно крылышки своих стриатумов. Проф. М. Гуревич очень метко указывает, что ярко бросающаяся в глаза неутомимость ребенка только кажущаяся. Ведь почти все движения, которые он производит — это свободные движения, без нагрузки, без работы в прямом смысле, движения, которые не преодолевают никаких сопротивлений, а значит, не требуют и особых затрат энергии. Преобладание эдс в движениях ребенка этого возраста сказывается и в свойственной им складности и грациозности. Мы уже говорили об изяществе движений, вообще присущем уровню мышечно-суставных увязок, и о причинах этого изящества. А ведь именно этот уровень и доставляет главнейшие фоны ребенку описываемого возраста. Следующий период развития моторики охватывает время примерно от 7 до 10 лет. К этому времени начинает постепенно наполняться рабочими фонами верхний, пирамидный, подуровень пространства (С2). В двигательные средства ребенка постепенно входят два новых слагающих — сила и точность. Это кладет свой отпечаток и на игры ребенка и на его труд, в который к этому времени его начинают постепенно втягивать.

Не имея никакого понятия о теории движений, которая и в научной мысли развивается только в последние годы, жизненная практика давно и очень чутко уловила тот возраст, с которого уже есть смысл приучать ребенка к каким-то трудовым навыкам. Это как раз возраст перехода в работоспособное состояние пирамидной двигательной системы (пдс) ребенка. Хотя ребенок и

в эти годы еще не способен к длительной усидчивости и сосредоточиванию внимания, все же у него начинают уже налаживаться мелкие и точные движения и ему есть чем занять себя и сидя за столом. Почерк его, в самом начале обучения состоявший из букв в грецкий орех величиною, начинает делаться мельче и ровнее, нажимы пера не выводят более линий, толстых и как макароны, и он уже ломает свои перья реже, чем два раза в день. У мальчиков усовершенствуются метательные и ударные движения (недаром самые главные драки и максимум окровавленных носов и разбитых стекол именно в этом возрасте!) и развивается ловкость броска. Само собою понятно, что в этом младшем школьном возрасте следует начинать обучение и тренировку ребенка именно по навыкам верхнего подуровня пространства (С2): только что упомянутым ударным и метательным движениям, требующим меткости, точным движениям в пространственном поле и т. п. Правильно поступают педагоги, начинающие в этом возрасте обучение ребенка игре на музыкальном инструменте. За десятью-одиннадцатью годами наступает возрастной период большой и сложной ломки, охватывающей все стороны жизни растущего организма. Это возраст, непосредственно предшествующий половому созреванию, и период самого созревания, вплоть до его завершения в основном, т. е. до 14—15 лет. Его не так-то легко охарактеризовать. С одной стороны, уровни построения настойчиво продолжают обогащаться и наполняться навыками и фонами. Наконец, и уровень действий, который все первое десятилетие жизни должен был пробавляться содержимым самой первой группы нашей классификации — действиями без фонов, начинает получать в свое распоряжение первые высшие автоматизмы — основу навыков всякого рода. В это время можно и должно обучать ребенка ручному труду. В этом возрасте в нем легко пробудить вкус к действованию, охоту мастерить, и если уловить его направленность и интересы, то можно многого достигнуть. С другой стороны, гармония и согласие между координационными уровнями, уже как будто достигнутые к этому времени, снова во многих отношениях расклеиваются, и совсем не по вине самих уровней. На них отражаются огромные сдвиги в работе всех желез организма, всей его многосложной внутренней химии. Эта перестройка всего обмена веществ, это переключение всех выделений и отделений в органах тела переживаются организмом как ударное строительство, которому приносят в жертву все остальные текущие отправления. Отсюда и проистекает в основном неуклюжая и мешковатая разболтанность движений, замедление двигательных реакций, временное резкое снижение ловкости и даже силы. Хорошо известно, что в этом периоде и душевная жизнь подростка нередко испытывает большую ломку, доходящую иной раз до настоящих нервных расстройств, бесследно изглаживающихся в следующем периоде жизни. Именно потому, что преходящие нарушения движений не связаны ни с какими непорядками в самих двигательных системах мозга, — именно поэтому не следует смущаться бросающейся в глаза двигательной неловкостью подростков и приостанавливать их обучение двигательным навыкам труда и спорта. Наоборот, если только в том или ином отдельном случае нет для этого прямых противопоказаний, например высказанных врачом, особенно важно продолжать деятельно воспитывать в этом переходном возрасте уровни построения, и верхние, и нижние. Такая систематическая работа над ними, в рамках порядка и режима, ничего не произведет, кроме самого благотворного действия и на двигательную область, и на всю душевную жизнь формирующегося человека.